Мелекесс-Димитровград

Сёмин Николай Николаевич

О совести, о подвигах, о памяти

КАК Я ПИШУ КНИГУ О НАРОДНОМ ОБРАЗОВАНИИ

Все материалы этой главы являются вступлением к основной теме. Сейчас я собираю для очередной книги материал «Народное образование в Мелекессе-Димитровграде» во временном отрезке от начала ХХ века и по сей день. Одна из глав книги будет посвящена школам № 4, 7 и 8, в которых я учился (окончил школу № 8 в 1959 году). О моих планах знают и в Управлении образования и во многих школах, большой контингент рядовых учителе, в Совете ветеранов педагогического труда, в администрации города.

Кажется, садись и пиши, пиши, пиши… Но это оказалось иллюзией. Вот какая вырисовывается интересная картина. Главным штабом народного просвещения в городе является Управление образования. Я не прошу чиновников этого подразделения администрации города за мою инициативу носить меня на руках и подавать материалы (в том числе и архивные) на блюдечке. Нет. Я их прошу лишь допустить меня до архива Управления, а директоров школ – до архива школ. Но вот прошло уже три года, сменилось пять начальников Управления образования, я о своей просьбе исписал им кипу просительных (допустить до архива) бумаг, но все они дружно обороняются, а я не продвинулся ни на шаг, но потерял уйму времени.

Решил начать с малого. Отправился в свою родную 8-ю школу. Рассказал директору Ирине Финченко про свой интересный (пока с моей точки зрения) проект (сегодня так модно выражать свои идеи) и попросил разрешения поработать со школьным архивом. Ведь в нашей школе учились и окончили её немало выдающихся людей. Многие учителя орденоносцы, немало ветеранов войны, почти все ветераны труда и тыла, их знает не только наш город. Перечислю лишь некоторых. Например, директора школы Михаил Кононенко, Екатерина Катаева, Прасковья Можайская («Заслуженный учитель РСФСР»), профессора Иван Хмарский и Анатолий Грушевский, Анна Петровна Чертухина (награждена орденом Ленина), преподаватели физкультуры юнга Северного флота Алексей Петрович Анненков (увы, но в прошлом проводились конькобежные соревнования в его честь) и Владимир Васильевич Канашков (в его честь проводится ежегодная весенняя эстафета) и многие другие.

И как же отреагировала нынешний директор?

Она мне долго объясняла, что архив школы находится в плачевном и не систематизированном состоянии, хранятся материалы навалом в коробках и не разобраны по годам, крыша той комнаты протекает и архив теперь надо просушивать и так далее и в том же духе. Я тоже стал переживать и предложил свою помощь в приведение его в нормальное состояние. Но директор отказалась. Я знал по опыту, что к архивам на самом деле на многих предприятиях, в колхозах, заводах относятся прохладно и на их нормальное обустройство никогда нет денег. Тогда я решил помочь школе и об ужасающих условиях хранения бесценных на сегодня документов той прошлой эпохи официально известил городскую прокуратуру и министра образования области Екатерину Уба.

Когда получил их ответы, то меня хватил ступор. Екатерина Владимировна Уба сообщила, что тоже переживает за не надлежащее состояние архива и направила письма с просьбой разобраться в сложившейся ситуации и принятие незамедлительных мер в Управление образования и школу № 8. Информацию о принятых мерах обещала до меня довести. Но, видимо, позабыла. Главное, всех расшевелила. Уже 31 октября 2011 года Ирина Финченко меня «обрадовала» сообщением, что «…архивные документы, хранящиеся в школе, находятся в порядке…». Но отослала меня в городской архив за документами по «исторически прошлому нашей школы»., а с персональными данными педагогов отказалась знакомить сославшись на ФЗ № 152. Предложила мне запросить конкретную информацию письменно с соблюдением требований законодательства РФ.

Заместитель прокурора Николай Муллин сообщил, что «… в ходе проверки установлено, что документы хранятся в закрывающемся шкафу в отдельном закрывающемся на ключ помещении. При этом документы разложены в хронологическом порядке по полкам, им присвоены номера, ответственность за сохранность несёт руководитель. Поскольку Ваши доводы не нашли подтверждения оснований для прокурорского реагирования не имеется». Выходит, что оказался подмочен не архив, а репутация директора школы.

Я окрылённый приглашением побежал в школу. Ирина Александровна любезно (спасибо родной прокуратуре) предложила мне ознакомиться с Описью архивных дел (их около 20) и необходимые указать в заявлении на её имя. Я выбрал три дела, в которых персоналии не значились, отметил их в заявлении и ушёл. Директор обещала сообщить мне, как только архивариус их подготовит для работы.

Через месяц от неё получаю огромный конверт с уведомлением. Даже перепугался, не те ли три дела мне прислали на дом, которые я отметил в заявлении, хотя знал, что архивные дела на вынос не даются. В конверте оказались лишь два листа формата А 4. Содержание письма было очень интересным и познавательным. Ирина Александровна подробно ознакомила меня с Указом Президента от 1997 г. № 188, о ФЗ № 119 (о госзащите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства !!!), с пресловутым законом № 152 от 27.07.2006 г. (которым прикрываются как щитом все архивы), с законом № 125 – ФЗ от 2004 г. Все главы и параграфы этих законов лишали меня права пользоваться архивами. И лишь необходимые мне две строчки в конце письма: «Таким образом, только с письменного согласия работника необходимая для Вас информация может быть предоставлена». Это уже интересно. Ведь мои учителя ушли в мир иной от 5 до 50 лет назад. И теперь, по версии чиновников нынешнего поколения выходит, что о педагогах, оставивших яркий след в истории просвещения и города в целом нужно забыть и не вспоминать. Так, как будто их и не было. А Уведомление от почты нужно было для того, чтобы «застолбить» её ответ для прокуратуры и вышестоящих начальников Управления образования. Ведь ещё неизвестно, что может «выкинуть» этот Сёмин.

Я долго вспоминал: Кто мне присылал подобный двухстраничный документ. Порылся в своём архиве (на него, кажется, пока не распространяется ФЗ № 152). Нашёл. С аналогичной просьбой – поработать в архиве Управления образования – я обращался к начальнику Управления Марине Прытковой. Ответ её заместителя Т.Антоновой и оказался оригиналом, сочинённым юристом Управления. Вот копию этого ответа, с точностью до запятой, и прислала мне Ирина Финченко.

Ну что тут скажешь. Первый раунд, битву за учителей против тех, кого они выучили, то есть их коллег-учителей, я проиграл. А кого они воспитали? Тех же нынешних чиновников-учителей, которые грудью встали насмерть прикрываясь как щитом цитатами из нынешних законов. Но почему нынешнее поколение учителей не хочет возвращать из небытия и отдать должное заслугам их коллег из прошлого века, прошлого тысячелетия? Загадка. Я могу назвать лишь одну из версий. За последние 25-40 лет высшими наградами страны (орденами) не удостоин ни один из когорты учителей города. Ранее, когда орден Ленина был высшей наградой СССР, им были награждены более десятка мелекесских учителей и сотни другими орденами и медалями. Сегодня вровень с Иваном Дмитриевичем Хмарским поставить некого: по заслугам, наградам, профессиональным званиям, культурному и образовательному потенциалу, в журналистике, как писателя, художника, по научным трудам в сфере образования и так далее. И это сравнение нынешнее поколение, видимо, как-то напрягает. А перепрыгнуть этот рубеж как-то не удаётся: не тот менталитет, не то Время, не то образование, хилая аура. Например, Марине Ивановне Прытковой я написал три письма с просьбой допустить меня в архив (итог известен) и «высказать своё мнение по проекту написания книги о народном образовании как руководителя УО, как дипломированного педагога и как рядового жителя нашего города». Все три ответа были как под копирку с цитатами из федеральных законов и полным отсутствием своего мнения в трёх ипостасях, как я просил. В последнем письме я оценил её эрудицию: «Получил Вашу очередную отписку. Восхищён, других слов нет. Сразу видна советская, а не «фурсенковская» школа. Надо же так умудриться, чтобы написать две печатные страницы и не ответить НИ НА ОДИН из моих вопросов. Это, кажется, называется казуистикой». На этой ноте мы с ней и расстались. Она вскоре покинула Управление и пересела в другое руководящее кресло, а я ищу другие пути к взятию современного Измаила.

На очередной мой запрос в прокуратуру о неправильном толковании ФЗ № 152 об архивах и архивном деле чиновниками УО, Николай Муллин посоветовал обратиться в суд. Борьба за архив, конечно, будет продолжена. Но на это будет затрачено драгоценное время и вполне возможно мне уже не хватит времени (как-никак «стукнуло» 70 ) воспеть титанический труд педагогов ХХ века, которые в принципе то выпестовали, выучили и дали путёвку в жизнь поколению нынешнему, нынешним учителям. А их «благодарные» ученики с завидной настойчивостью не хотят оценить и поднять из небытия своих учителей. И это очень страшный симптом. Почему так происходит, трудно понять. Положительный пример я знаю лишь один. В девятой школе собраны материалы деятельности по всем школам, но они поверхностны, так как глубоко не исследованы и не обработаны. Кроме этого факта никто про «образовательную» нишу не написал и не пишет. Через несколько лет об этой теме благодаря тоже титаническим усилиям российского министра Фурсенко никто не вспомнит, а писать будет и некому и не зачем, и, главное, не для кого.

Уже сейчас учителя стонут от того, что их заставляют исписывать гору бумаг-отчётов за каждый чих в классе (кстати, врачей тоже). То есть лечить людей и учить детей им становится некогда. Программы стали слишком замудрёные, но я бы не сказал, что умнее прежних, часы, отведённые на самые основные предметы урезаны, русский язык выхолащивается, история искажается, сами школы «оптимизируются» (в переводе на русский – закрываются, об этом также есть в этой книге). Поэтому сравнивать образование века минувшего с веком нынешним станет просто не этическим делом. Это всё равно, что сравнивать слона и Моську.

Идут отрицательные подвижки и в умах самих родственников учителей. Ещё один не объяснимый нормальным разумом факт. Учителя, начинавшие работать ещё в 40-х -50-х годах прошлого века, к великому сожалению уходят от нас навсегда. Родственники знают, что я собираю материал для книги. Я их прошу передать мне хотя бы копии важных документов, а сами знаки отличия, государственные награды тщательно сохранять в семье наследников или передать в музей. Разумеется, во время процесса похорон об этом говорить неэтично. А вот когда встречаемся на 9-й или 40-й день, то чаще всего слышу: «А мы всю эту макулатуру отнесли в мусорный бак, она нам мешалась, так как была грязной, истлевшей…». А это означает, что от великого учителя, выучившего несколько сот человек, следующему поколению осталась только одна фамилия. А в архиве это называется конфиденциальной информацией, которую могут дать только наследникам. Но если они выбросили «память» в мусор, то зачем им нужен архив?

Вот один из самых свежих примеров, который я опять же так и не могу осмыслить и понять. В школе № 8 с 1948 года преподавала русский язык и литературу, а затем была заведующей учебной частью Анна Петровна Чертухина. Её мягкий характер, настойчивость прямо-таки идеальное составление расписания уроков, умение найти подход к двоечникам и нарушителям дисциплины покоряли коллег, вызывали чувство уважения у большинства учеников школы. За свой труд она была награждена высшей государственной наградой – орденом Ленина. В каждой школе с такой наградой было всего один –двое учителей (это ещё предстоит выяснить). Умерла в 2001 году, похоронена на Аллее Славы. Три года по телефону я упрашивал её племянницу Лилю сделать и передать мне копию удостоверения о награждении Анны Петровны орденом, просил о встрече, чтобы разобрать вместе архив педагога. Но ни встречи, ни копии я до сих пор так и не получил. Она отделывается лишь обещаниями. Выходит, что общественное признание заслуг её родственницы для неё ничего не значат?

И этому явлению трудно дать оценку. Ведь всё материальное, сам орден, подлинник удостоверения плюс квартира, осталось наследникам и никто их не вправе отобрать. Но зачем же отбирать у её учеников, коллег и вычёркивать из истории города её имя, её благородный труд на благо всех горожан. Неужели глубоко психологический фильм прошлого века «Дорогая Елена Сергеевна» ничему нас не научил? И нам нравится такой финал?

Сейчас горожане, которым до 40 лет (градация условная) совсем не знают; от 40 до 60 знали, но забыли; а кому за 60-70 знают, не забыли, но не придают этому большого значения, так как память стремительно обесценивается. Тому факту, что на нынешней улице имени Ю.А.Гагарина (до полёта человека в космос, до 1961 года, называлась Кооперативная, ещё раньше Конная) располагалось больше половины всех школ города. Это школа № 4 (ныне магазин «Тройка»), школа № 17 (ныне магазин «Тысяча мелочей»), школа рабочей молодёжи (ныне автоклуб, рядом со школой № 4), школа в нынешнем здании Центра детского творчества, школа на территории Электросетей), школа № 9 (бывшая школа № 1, ныне размещается Самарский государственный университет), школа № 7 (угол улиц Гагарина и Комсомольской). В них работали десятки учителей, награждённых орденами и медалями (по моим предварительным расчётам они составляли половину всех награждённых в городе за трудовые успехи), высокими государственными званиями. На всех зданиях, где ранее размещались эти школы сейчас необходимо установить мемориальные таблички с перечислением фамилий и учителей, и выпускников этих школ, отличившихся перед Родиной и в труде, и на фронте, а улицу переименовать (в третий раз) в улицу Учителей.

Дальнейшее развитие событий по этой теме будет изложено в следующем томе, который должен выйти в мае-июне 2014 г.

(Начало)

Материал предоставлен краеведом города Димитровграда Мокеевым Андреем.

Оригинал на сайте "ДИМИТРОВГРАД - ЦЕНТР ВСЕЛЕННОЙ"

Вернуться на страницу ЭнциклопедиЯ "по РУБРИКАМ"